Отношения Государства и Церкви в разные периоды истории фактически отражали состояние политической, правовой ситуации в стране. Насколько в обществе развиты либерально-демократические ценности и уважение к правам человека, настолько свободно Церковь может осуществлять свою деятельность, оказывая влияние на нравственно-духовную жизнь общества.  При этом очевиден факт, что в последнее время в мире наблюдается тенденция снижения влияния Церкви на политику Государства (если не рассматривать исламские государства), ибо 20 век был веком идеологий, но не Церкви, а 21 век носит больше светский характер при «формальной религиозности». Условно говоря, модель отношений Государства и Церкви обычно строится на раздельном выживании – в демократических режимах, либо на зависимости Церкви – в тоталитарных режимах.

Интересно, однако, может ли всё же Церковь сопротивляться доминированию Государства? И как далеко может зайти это противостояние? Ведь для религиозных людей Божественная власть выше государственной, а святые заповеди важнее правовых норм. А если Церковь полностью подчиняется Власти и действует в её интересах, то может ли выполнять такая Церковь свою главную функцию: остаётся ли она тем духовным, нравственным стержнем общества или так она дискредитирует себя? Можно попытаться ответить на эти вопросы, сравнив стратегии  выстраивания отношений Церкви в России и Польше с Государством советского типа, власть которого имела огромные рычаги контроля не только над религией, но и над всеми сферами жизни общества. Очевидно, что Католическая Церковь Польши и Российская Православная Церковь по-разному вели себя  в период тоталитарного режима.

В СССР, в РСФСР представления о том, что церковная структура должна была погибнуть после падения самодержавия, были характерны для большевистской верхушки 20-х гг. Но этого не произошло, напротив, стало совершенно ясно, что Церковь выжила и стала пытаться наладить по-возможности контакты с новой властью. Например, патриарх Тихон, послания которого в 1918 – 1919 гг. свидетельствовали о том, что РПЦ не только не одобряла, а даже осуждала действия большевиков, через некоторое время пишет покаянное послание, в котором говорит, что он не враг советской власти. Довольно странный поступок для религиозного человека, статус которого не должен позволять одобрять поступки «безбожников», явно противоречащие канонам религии.

Большевики проводили массовые репрессии священников, повсеместно закрывали монастыри, храмы, пропагандировали атеизм, создавали негативный образ «попа» и, в конечном итоге, сделали своё дело - Церковь в России стала проводить политику «соглашательства с властью», приняв для себя новые «правила игры». Нельзя сказать, что советская власть смогла полностью уничтожить Церковь как институт и религиозность, веру как таковую в умах людей (хотя количество верующих сократилось в десятки раз), однако она добилась полного контроля над кадровой политикой Церкви. Примерно с конца 1920-х годов высшая церковная иерархия исполняла административные предписания власти, как правило, имевшие своей целью снижение роли и авторитета церкви, сужение круга ее деятельности. Широко известны факты прямого сотрудничества православных священников и КГБ, результатом которого стала широкомасштабная вербовка агентуры и создание многочисленной сети осведомителей из числа священнослужителей и активных верующих. Можно даже сказать, что в результате к 1970 годам сформировался некий советский священник и епископ.

С одной стороны, трудно судить религиозных деятелей, в лице которых православная Церковь подчинилась безбожной власти, ибо выжить в тоталитарном государстве можно лишь уступая ему. Но с другой стороны, кто как ни Церковь должна проявлять ортодоксальность и до конца отстаивать те истинные ценности, значение которых иногда бывает дороже жизненных благ. Представляется, что для истинно верующего человека должно быть страшнее потерять свою душу, чем потерять тело или комфортные условия жизни. Удивительно и то, что церковь, находясь в таком унизительном положении, никак не противостояла давлению, не объединяла и не поддерживала диссидентское движение. Возможно, поэтому после краха советского тоталитарного режима и установления реальной свободы вероисповедания, люди не ринулись массой в Церковь, которая  в трудное время не пыталась стать защитой и опорой для людей, чью жизнь покалечила советская власть. Иначе говоря, одной из причин столь низкого уровня религиозности (речь идёт о реальной религиозности, когда люди   следуют истинам Церкви, регулярно совершают религиозные обряды и т.д.) в нынешней России является недоверие к институту Церкви, вернее, «неверие» в неё как в реальное нравственное, духовное  начало.

В качестве альтернативы такого поведения РПЦ можно привести пример Католической Церкви Польши.

Стоит сразу оговориться, что особо жестких репрессий власти по отношению к представителям Церкви в Польской Народной Республике не было. Периоды антирелигиозности сменялись периодами толерантности, когда власть гарантировала свободу религии, пытаясь заручиться поддержкой народа. Преследования священников, конечно, имели место, но они не представляли собой  систематические массовые гонения. Сам факт, что в годы ПНР даже разрешалось преподавание в школах Закона Божьего, демонстрирует разницу в отношениях Государства и Церкви в Польше и в России. Если коммунисты в СССР откровенно стремились к искоренению религиозного сознания в умах людей, то в Польше режим боролся лишь с той частью Церкви, которая поставила себя в резкую оппозицию власти.

В таких условиях Католическая Церковь сначала пыталась выстроить нормальные отношения с Государством, лавируя между народом и коммунистическим режимом. Но с середины  1970-х гг Церковь  активно вовлекается в политическую жизнь страны, позволяя себе критиковать политику тоталитарного Государства. В 1980-е гг Церковь гласно и негласно поддерживает забастовки рабочих, увеличивая свою популярность в обществе, что, в свою очередь, заставляет уже власть искать путь компромисса с Церковью: создаётся совместная епископальная и правительственная комиссия, ведётся массовое строительство католических храмов. В 1989 году Сейм Польской Народной Республики принял закон об отношениях между Государством и Католической Церковью, в соответствии с которым католики получили гарантии и привилегии даже большие по сравнению с теми, которые имелись у них перед второй мировой войной. Коммунистическая власть вернула Католической Церкви все принадлежащее ей раньше недвижимое имущество, дала Церкви право на ведения пастырской работы в армии, а также возможность духовной опеки над верующими в больницах и тюрьмах. Отдельный закон гарантировал священникам медицинское страхование, а Церковь получила возможность использования общественных СМИ в своих целях. В дальнейшем, когда советский гнёт пал, Церковь уже имела огромное влияние в обществе.

Возможно, это и есть оценка польского общества действиям Церкви, которая будучи силой и оплотом сопротивления властям, давала защиту, надежду в трудное для людей время.

 В такой ситуации новая власть ищет поддержки Церкви, возводя некоторые религиозные принципы в правовую практику (например, запрещение абортов, обязательные церковные программы обучения). Однако такие законы не были одобрены обществом, они воспринимались, скорее, как вмешательство в дела Государства. И как результат, на сегодняшний день реальная популярность Польской Католической Церкви невелика.

Таким образом, интересная сложилась ситуация. Модель взаимоотношений, когда Церковь подчиняется «безбожному» Государству, приводит к уменьшению религиозности среди людей. Но и в другом варианте, когда находящаяся на пике популярности Церковь пытается доминировать над Государством, устанавливать свои догмы в качестве приоритетных,  она теряет своих сторонников. Это наводит на мысль, что Церковь всё же должна сопротивляться Государству, которое подчиняет своей воле все сферы жизни общества; Церковь должна защищать человека от произвола Государства. При этом чрезмерно активная и влиятельная Церковь так же не устраивает современное общество, для  которого принципы толерантности, свободы мнений и совести важнее догматов религии. Получается, что сегодняшнему демократическому обществу институт Церкви нужен лишь в качестве духовного наставника, а не как актор политического процесса, каким она являлась в тоталитарную и пост-тоталитарную эпоху. Поэтому Церкви нужно будет адаптироваться под новое общество, и  хотелось бы верить, что при этом не будет утерян тот нравственный, духовный стержень, который даёт человеку религия.




Ахметова Яна, 2 курс